На старых партах мокнет под дождем латынь.
Омытая грозой, во дворе цветет сирень.

Лунные ночи, призрачный день –
Не основание для одиночества.
Последней весны последний тайм,
Звук запретных шагов невесом и тих.

О, я помню так много разных тайн,
Кроме тех, что делились на двоих.

Наверное, у всех природы приступ немоты.
Сиреневый туман разлит над реками чернил.
Острые перья рвали листы
В битве наивности и маловерия.
Последний семестр, последний май,
Волшебство на заказ, выпускной угар.
…Я раскрою довольно много тайн,
Кроме той, что тебе нанесет удар

В тепле раскинувшись, дремала Верность – крылья за спиной.
Отвага близорукая сквозь сон улыбалась.
Глупый Мечтатель спорил с Луной,
Мирно в подушку сопело Предательство…
У каждого под сердцем есть один счастливый час.
У каждого в душе надежно заперт (свой) скелет.
Каждому можно двигаться в Свет,
Но не тому, кто пропах безнадежностью.
Но юность не знает слов «прощай!»,
Она – и дорога, и причал!
…О, я знаю так много разных тайн,
Кроме той, о которой ты умолчал.

На парте у окна стирает время букву «джей»,
В распахнутые двери смотрит белая сирень.
Залита суша кровью дождей:
Время оспаривать роль малодушия…

Уходит твой поезд, улетай.
Блеф прощания мне не по плечу.
Ты узнал слишком много разных тайн,
Кроме той, о которой я умолчу.

Быстро-быстро сердце скачет –
Я ловлю свою удачу,
Сотни глаз следят за мной, не глядя вниз.
Золотой крылатый мячик
Над трибунами маячит,
С каждым мигом ближе, ближе,
Я соперника не вижу,
Этот раунд – мой каприз.

Ты говорил мне – не рискуй, пока не будет пора.
Какая странная игра, какая странная игра!
Над головами среди дня
Лететь за всполохом огня,
И знать, что все зависит от меня.

Увернувшись от подачи,
Я ловлю свою удачу,
А она, играючи, летит все дальше, ввысь.
Я ее почти не вижу
Взгляд уходит ниже, ниже,
За орбитра, за ограду,
Где сидит моя награда -
Мой советчик, мой каприз.

Ты говорил – для Игрока в любой игре пределов нет.
Какой нелепый совет, какой жестокий совет!
Твое лицо – отпетый лгун –
Белеет с западных трибун
И затмевает золотистый свет.

Против света, не иначе,
Я ловил свою удачу.
А она летела по наклонной вниз.
Три кольца, четыре биты,
Были братья, стали квиты,
Чьи глаза белее мела?..
Я не знал, что это – смело:
Смелость – это мой каприз.

Один-единственный бросок – и будет выровнен счет,
Ты мне желаешь добра, ты мне желаешь добра,
Но недоверия игла
Способна выбить из седла,
Поскольку ставка больше, чем игра

Ты говорил – на смерть и солнце не смотри в упор,
Но, знаешь, мне повезло, ты знаешь – мне повезло:
За две минуты до конца
Я слышу трепет у лица,
И ощущаю под рукой – крыло.

Почему, спросишь ты, смелым надо быть,
Если ставкой стала жизнь?
…Потому что смел
Никола Фламель,
Потому что правда больше лжи.

И если здесь
Даже звезды срываются в бездну -
Что сказать про людей?
Их натура известна.
Не путай с крахом неудачный первый матч.
…Мой мальчик, не плачь.

Почему у глупцов в мире все права?
Краток детский век надежд.
Но вершили труд
Парацельс и Флудд,
Не завися от речей невежд.

И если здесь
Даже солнцу достаточно пятен,
Что сказать про людей?
Каждый третий предатель.
Но на дворе июнь, и медлит твой палач.
Мой мальчик, не плачь.

Как себя сохранить? Как идти во тьме?
Ты смертельно одинок.
Клевету и плен
Ведал Сен-Жермен,
А у сердца легких нет дорог

И если здесь
Даже я усомнюсь в ответе,
Что сказать про людей?
Это сущие дети.
Но помни – лев-защитник верен и горяч.
Мой мальчик, не плач.

Отчего педагог – твой второй отец?
Жизнь полна иных затей:
Взят за образец
Маршал Жиль де Рец.
Он умеет утешать детей.

Для сотни бед,
От которых мы ждем спасенья,
Есть отличный рецепт,
Есть старинное зелье.
Один совет, чтоб никогда не тек твой нос:
Нет женщин – нет слез.

Отчего на земле так заведено –
Все нельзя прибрать к рукам?..
Подними глаза,
Мастер Салазар –
Помоги своим выпускникам.

Но, мальчик мой, если вдруг отвернется удача,
Ты последний Малфой! А Малфои – не плачут!
Наш родовой девиз известен с давних пор:
Не пойман – не вор.

В доспехах судьбы наметились щели,
И в них просочился яд.
Закушен кусок, да свернута челюсть,
Ты, верно, и сам не рад.
Простая наука – познать свою боль и терпеть ее, не ропща.
Забавная штука. Прощай, Томми, прощай.
Простая наука – однажды с утра понять, кем ты был рожден.
Сломаны руки замками оград. Я вижу, ты поражен!
Прекрасная леди в кровавом и белом
Явилась мне невзначай.
Я знаю, в чем дело: прощай, Томми, прощай.

Прекрасная леди держала в руке
Алмазный секундомер.
Кленовые кроны зажглись вдалеке
И поплыли к моей тюрьме.

Я знаю, что лучше не быть этим камнем,
Что бросит твоя праща,
Но маятник пущен. Прощай, Томми, прощай.

Еще найдутся дураки порассуждать о высшем сорте?
Твои случайные плевки носить на мантии, как орден?
Найдутся те губы, что будут шептать твое имя в подол плаща.
Боже, как глупо! Прощай, Томми, прощай.

Скользкий совет, уксус на ужин - его невозможно пить.
Скользкий паркет, скользкая дружба – мне некуда наступить.
Скользкая лодка
Несет к водостоку мой будущий хладный труп.
Последняя сводка:
Я не вхожу в этот клуб.
Спящая совесть, склеп на века. Мы были иным не чета.
Печальная повесть идет с молотка. Я всю ее прочитал.
Печальная повесть о долге и фальши
Достаточно хороша,
Но я не рассказчик. Прощай, Томми, прощай.

Есть сотня маленьких причин, чтобы расстаться, не прощаясь.
Есть сотня маленьких причин, и лишь одна из них –
большая.
Прекрасная леди вошла в мои вены
И вверила мне себя.
Подарок бесценный. Ценнее тебя.

Мелом
ты пишешь буквы на столе.
В белом
я для тебя милей.
Вера
парадоксальней лжи.
Сферы,
где мне хотелось бы жить,
Не указаны в картах.
Время в рассрочку продано,
Мера, конечно, высшая.
Перья парят над крышами,
Терра моя инкогнита
Перед плоскостью парты.
Мой арестант, мой сероглазый малыш,
Ты поглощаешь шоколад и молчишь
Причину слез твоих, как следственный реестр,
Я знаю наизусть
Но я не тот, кто сердце лечит от тоски,
Не тот, кому легко прощают грехи.
Ты мне приносишь шоколад второй семестр.
...Я забыл его вкус.

Пленник своей обители,
Тени сжигаю в пламени.
Браки нерасторгаемы,
Знаки почти невидимы.

Кружит холодный пепел у стекла,
Ружья стреляли в два ствола.
Ты плачешь, ступая в двери тьме.
Мальчик, не вздумай верить мне.
Кому это нужно?

В оконной раме, сероглазый мой малыш,
Ломаешь плитку пополам - и молчишь,
Шуршит обертка, как серебряный оклад,
Осиротел и пуст.
Я знаю все, в чем был и не был виноват.
Я не могу войти в твой плюшевый ад.
Ты проглотил бы все, на чем задержишь взгляд,
Но я испорчу твой вкус.

Мелу – чертить мишень на спине.
В белом быть слишком поздно мне.
Сдача тузов на мизере,
Прячет туман огни зари…
Тает во рту горчащий шоколад.
Дай мне глоток забвения,
листопад.
Твои дары легки.
Сдаться. И возложить венки
Всему, чем я не был.

Тесна удавка, как подписанный контракт.
Мои наручники прочней, чем булат.
Тебе, наверное, поможет шоколад –
Он исцеляет грусть.

Мои глаза имеют тот же темный цвет,
Но не ищи на дне их то, чего нет.
Ты любишь сладкое почти семнадцать лет –
Но это не мой вкус.

Черноглазая темень
Молча горбится в кресле у портьер.
Старые тени,
Что вам нужно от меня теперь?

Старая память,
Ты должна лежать в своем гробу,
Не облекаясь в пять проклятых букв!

Это просто старый парк заметает снег,
Это просто я читаю письмо меж строк,
Это просто целый мир лег у самых ног,
Но чего-то очень важного в мире нет.

Унизительный шепот,
Что ты Имя бормочешь впопыхах?
Жизненный опыт
Помогает держать себя в руках.

Выбор аристократа –
Воплощать образец любой ценой.
…Но он сейчас не властен надо мной.

Это просто смотрит вечер в излом окна,
Это просто между строк пролилось вино,
Это просто я люблю жизнь, что мне дана,
Ну а что-то очень важное не дано…

Если так – то все можно!
Нужно лишь не поддаться тишине…
Сбросив старую кожу,
Возродиться в слепящей чешуе.

Как положено лорду,
Самому направлять свою судьбу,
Стерев из сердца пять проклятых букв!

Это просто меланхолия сжала грудь,
Это просто догорают в огне листы,
Что главное течет между строк, как ртуть,
Потому что главное – это…

Это значит, моя слабость сейчас пройдет,
Это значит, что горят за спиной мосты,
Это значит, надо мной больше нет господ,
Даже если я знаю, что это – ты.

Твой голос я почти не слышу, Создатель…
Душе начертано гореть.
Мои друзья – один мертвец, один предатель,
А третий мне не верит впредь.

Какой смешной финал!
Я б оценил его, когда бы не знал,
Как страшно ноет это место внутри,
Где я тебе доверял.

Ты не был
Из тех, кто никогда не терял головы.
Но, небо,
Я хотел всего лишь каплю любви
Для пересохшего горла.

Где ныне все, кто мне клялись, что любили?
Душе предписано болеть.
Мои друзья – один подлец, один в могиле,
А третий мне не верит впредь.

Какой смешной финал!
Еще доносит эхо школьный бал.
Где это время зацветающих лип,
Когда ты мне доверял?

Ты не был из тех,
Кто шел путем наименьшего зла.
Но, небо,
Я хотел всего лишь каплю тепла
Для остывающей крови.

Мои друзья, вы были вместе все годы,
И вместе отняли покой
Рукою лжи, рукой внезапного ухода
И недоверия рукой.

Какой смешной итог!
Я б оценил его, когда бы смог
Не видеть подписи твоей, мой друг,
Меж обвинительных строк.

Ведь не было тех,
С кем бы меня прочней связала судьба.
Но, небо,
Мне нужна всего вера в себя –
И я воскресну из мертвых.