Mой арбалет заржавел, мой рог свое отыграл
Ушел в астральный предел, разъят на камни, город Альби.
А в небе - стон сентября, там вестник-ворон блажит:
"Грааль!
Грааль!
Грааль!"
А с моря падает ночь, красна, как вопль судной трубы.

И где теперь твое дно, эпохи каменный ларь?
На смену чуду огня приходит фьеста папских костров.
А рыцарь Хуго, добрый катар,
знал, где схоронен Грааль.
Еще Кламен и Экар,
насмешники риз, молитв и постов.

По следу крался в ночи легат, слуга Сатаны,
где лемех воинства Тьмы перепахал Прованс и Гиень.
Будь крепок, рыцарь Эмваль!
О нас печется наш бог Агни.
а древний меч сохранит
от ярости кастильских гиен.

Пять тысяч ведьминских лун - как цепь из мертвых голов.
А рыцарь Хуго давно забыл, как пахнет свежая кровь.
Он почернел от дождей, оглох для труб и суетных слов,
он стал травой у копыт священных гангских коров.

И вот замкнулись века, и стали как пектораль.
Как пектораль на груди у сына скифской белой степи.
И паж-насмешник Экар,
что нес у сердца святой Грааль,
стал иудейским песком
в тени христовой левой стопы.

Где нынче, рыцарь Эмваль, твоя волшебная сталь?
Тобой схоронен Кламен средь марсианских душных болот.
Он был минутой в ночи эпох
он ей же по смерти стал,
и повторяет, как заводной,
свой бесконечный полет.

И Бог, устав от эпох, свернул их тихо в спираль.
и возложил беглецам ее Господь на бледные лбы.
В корень Древа Добра и Зла
из горла чаши Грааль
на землю падала кровь, красна
как вопль судной трубы.